Вологодская охота

Николай Николаевич Степанов с 1991 (примерно) года  по 2011 год  работал егерем Вологодского государственного лесоохотничьего хозяйства, в Куркинском лесничестве, переименованном позднее в Куркинский охотучасток. Жил он в деревне Марковская Усть-Кубинского района - самой крайней на севере этого района: выше по карте там только леса да болота, простирающиеся до самого озера Воже; места нежилые и безлюдные. Здесь же был и его обход. Места там богатейшие, местный совхоз   только сравнительно недавно отдал концы, и сеялось много зерновых, причем, все больше маленькими лесными клочками - из-за неудобий. Совхоз ведь не зря назывался "Лесные поляны". Да и свои поля хозяйство на медведя сеяло тогда тоже.  Потому - медведя было много. И был там, по причинам мололюдья, и очень хороший, крупный медведь. Добывались экземпляры, вызывающие восхищение охотников: до 300 килограмм в убойном весе.

И вот эту охоту на медведя Николай очень хорошо знал и умел ее подготовить. Знал всегда очень точно - где, когда и какой медведь придет. Много там было медведя добыто и очень многие охотники с благодарностями возвращались домой.

Очень хорошо работал он и на глухариных токах. Их в его обходе было много, большие, но чаще труднодоступные, сырые. Тяжело было заходить. Но был и ближний ток, и немало побывало там с Николаем охотников  и плохо ходящих, и плохо видящих и ничего почти не слышащих. И все возвращались с трофеями: умел он охотника к глухарю подвести. Немца однажды принимало хозяйство: старый, лет наверное 75 ему было, глаза одного нет - участник войны, одна нога совсем не сгибается. Все равно подвел как-то, справился. Немец после охоты выглядел так, как будто взял он таки Москву.

А провести с ним ночь на току на подслухе - ни с чем не сравнимое было удовольствие. Место для ночлега выбрал с умом: возле тока, на сухом твердом месте; шалашик построен удобный с лежаком, приподнятым высоко от холодной земли, дров приготовлено впрок сколько надо и под руками. Любил  поговорить, ночь с ним незаметно совсем пролетала.

Вообще был он мужиком очень справным: не только охотником и егерем, но еще и индивидуальным предпринимателем - рубил лес по мелкому отпуску. Зарабатывал на лесе не очень много, но достаточно, чтобы быть независимым от конторы. Мог бы и не работать вовсе. Работал, потому что нравилась ему эта егерская служба. И свое хозяйство у  него было крепкое, справное - новый дом на окраине деревни, огромный огород, скотина всякая, техника.

На работе все его иначе, чем по имени-отчеству, и не величали: Николай Николаевич.

Держал всегда пару хороших породистых лаек и денег на покупку породистых щенков не жалел. Как его на все хватало. Особенно хорош был последний его кобель, Карай - крупный, мощный и безудержный в работе.

Однажды, еще во-времена товарного отстрела, поздней осенью были мы на участке на медведя - закрыть оставшиеся к концу года лицензии. Все вернулись с лабазов, все пустые. Темнало рано уже, а фар-ночников у нас тогда толком еще не было. Николая все нет. Но вот подлетает его "Нива" (а он ездил на работу на своей; стонал для вида, что денег мало выделяют на компенсацию, но все равно ездил), забегает в дом Николай, горячий такой весь, возбужденный: "Ребята дайте патронов! Стрелял по мишке, подранил, а добить нечем. Огромный, с "Ниву", крутится на одном месте по полю и орет. А подойти страшно". Дали ему несколько патронов к ружью. Возвращается через час, молча открывает багажник машины и вытаскивает оттуда небольшого, с крупную собаку, медведика. "Вот, добрал. А мне показался в темноте, что сильно большой был...". Посмеялись мы тогда над медведем размером с "Ниву" и поминали ему об этом часто.

Умер он от внезапно открывшегося рака печени. Звонил ему последний раз месяца за два, спрашивал, мол, как ты держишься.   "А пью сейчас, - говорит, чистый спирт. Два раза в день по стакану пью. Сказали тут мужики, единственный шанс это. Пью, не знаю, что будет." Не помогло ему, а жаль. Хороший был человек, охотник и егерь Степанов Николай Николаевич из деревни Марковская.